Глава 17

Она не знала, сколько прошло времени, иногда выныривая из чёрной вязкой пучины, и в такие моменты тело невыносимо терзали тупыми ножами. Рядом слышались знакомые голоса, но Саша плохо различала их, и смогла лишь понять, что выкидыш спровоцировало пережитое волнение, подкреплённое убойной дозой отвара из мускатного ореха.

— У неё аллергическая реакция на этот продукт. Разве Вы не знали об этом, Давид Тимурович? — говорил незнакомый голос, и Сашка пыталась позвать отца, но с губ слетал только невнятный шёпот.

Выкидыш… Она потеряла ребёнка?

— Всё будет хорошо, маленькая. Держись, моя девочка, я с тобой.

Это Илья. Разве он жив?

— Мать вашу, кто додумался подсунуть ей это снадобье?! Зачем вообще держать в доме отвар, действующий как аборт?! — бушевала Екатерина, и Алексе хотелось крикнуть, что с ней всё нормально, она всё понимает, и стойко перенесла страшную новость.

— Папа… — на мгновение, открыв глаза, простонала девушка и, не в силах выносить слепящий свет, вновь провалилась в тяжёлое, полное кошмарных видений, забытье…

* * *

Наверное, так быстро Богдан не бегал никогда за всю сознательную жизнь. В груди бешено колотилось сердце, было больно дышать, и он замешкался у двери палаты, несмело толкнув её.

Когда Катя, по обыкновению, в лоб сообщила ему о том, что у Сашеньки был выкидыш, он ещё не осознал в полной мере, что произошло. Дальнейшее отпечаталось в памяти смутными обрывками, и пришёл в себя он только в Москве, сойдя с трапа военного самолёта…

— Это жизнь, Соколовский, так бывает. Просто смирись с этим. Мы забрали Сашу в самую лучшую клинику, приезжай, ей очень нужны мы все. — всплыли в сознании слова подруги.

— Мать твою! — отдышавшись, прошептал мужчина, но, едва собравшись войти, замер на пороге, чувствуя, как внутри закипает ярость.

Возле больничной койки, на которой полулежала его жена, сидел Илья, и, что-то тихо внушая девушке, целовал её пальцы. Во всём этом — как интимно смотрелись они двое в просторной стерильной палате, как Терлецкий ласково касался губами рук Сашки, а она, грустно улыбаясь, слушала его, в каждой чёртовой мелочи Богдану чудилось, что они поглощены друг другом и ничего не замечают вокруг.

Отступив, Даня прислонился спиной к белой стене и до изнеможения стиснул зубы.

Его сжирала неуправляемая ревность вкупе с горечью обиды, и эта убойная смесь мешала трезво мыслить. Что там сказала Кэт? Саша случайно выпила какой-то отвар, спровоцировавший аборт?

Случайно ли?

Быть может, она этого и хотела?! Встретившись с Илюхой, которого любила всё это время, решила порвать с ненавистным браком?

Рванув дверь на себя, Богдан шагнул в палату, но навстречу ему вышел Терлецкий, а Саша, безучастная ко всему, отвернулась и закрыла глаза, видимо, не обращая внимания на происходящее.

— Уйди с дороги! — процедил Даня.

— Данька, выйдем. Прошу тебя! — вытеснив его в коридор, сказал Илья.

Огромным усилием, сдержав бешенство, Богдан следом за ним двинулся к выходу, и там, глотнув морозного воздуха, с силой впечатал кулак в кирпичную кладку.

Отчуждение было практически осязаемым, и лучшие друзья в мгновение превратились в непримиримых врагов.

— Что ты собираешься делать? Она хочет остаться с тобой? — хрипло, с трудом выговаривая слова, произнёс Богдан, хмуро глядя на Илью.

— Я доверил тебе самое дорогое, что у меня было, Даня — Сашку и её безопасность. Вот так ты присматривал за ней? Затащил в постель и вынудил стать твоей женой, наплёл ей обо мне небылицы… — зло усмехнулся тот, толкнув его в плечо.

— Да что ты можешь знать об этом? — взбешённый несправедливыми обвинениями, яростно воскликнул Соколовский, и, притиснув друга к стене, безжалостно сдавил ему горло сгибом руки. — Ты смылся, ни чёрта ей не объяснив, и ни разу так и не позвонил! Тебе было плевать на неё, ты жил с другой бабой, а теперь, когда Сашка начала чувствовать себя свободнее от этой проклятой зависимости от прошлого, ты вдруг вспомнил о ней?!

— Не делай ошибочных выводов! Отпусти её, она никогда не будет твоей, и ты это знаешь! — отпихнув его, рявкнул Илья, и Богдан, в полной мере осознавая правоту этих страшных слов, скривил губы.

— Оказывается, я ни чёрта о тебе не знал. Считал другом того, кого принимал за совсем другого человека! — вытащив сигарету, Богдан с раздражением сломал её и швырнул в урну, и, отвернувшись, постарался привести мысли в порядок.

Сейчас он впервые ощущал себя ничтожным, ни на что не способным и бессильным. Возможно, Илюха говорил истину, и он присвоил себе то, на что не имел никакого права — чужую девушку. Ведь он изначально знал, что Сашенька не забыла Илью, да она и не пыталась хоть что-то сделать ради отношений с ним самим.

— Давай решим всё, как взрослые люди, Богдан. Ты пойми, что проиграл. Саша не любит тебя, отпусти её. — холодно сказал Терлецкий, и он обернулся, смерив его уничтожающим взглядом.

И, намеренно дерзко задев того плечом, протиснулся в приёмный покой.

Сейчас он должен быть с женой, а обо всём этом он поговорит с ней позже, когда Сашке станет лучше…

Эпилог первой книги

Анька удержала Сашу за руку, и их взгляды встретились, тревожно-вопросительный Прониной, и решительный, холодный, её подруги. Девушки сидели в машине, возле зала суда по гражданским делам было немноголюдно — на крыльце стояли двое судебных приставов, и две пары, видимо, как и они с Даней, приехавшие расторгнуть брак, подумала Соколовская.

— Сань, можешь меня ненавидеть, но я не могу больше молчать! Ты же не хочешь с ним разводиться? Зачем ты всё это затеяла?!

Отвернувшись от Анны, Сандра высвободила руку и толкнула дверцу.

— Не говори сейчас ничего, пожалуйста! У меня нервы на пределе.

— Не будь ты такой упрямой, блин! Хоть иногда выключай свой ослиный характер и думай мозгами, а не не пойми каким местом! — сердилась рыжая, вместе с ней выходя в жаркий май.

На лице Алексы отразилось непримиримое упорство, она огляделась, и, заметив подъезжающую к парковке чёрную иномарку, повернулась к Прониной.

— Я больше так не могу. — тихо, чтобы не слышали другие, отрезала девушка. — Богдан ясно дал понять, что не хочет больше иметь со мной ничего общего! Я не хочу связывать ему руки этим браком.

— А всё потому, что ты меня не послушала! — задержав её у входа, возразила Аня. — Если бы тогда ты не тормозила, а попробовала всё объяснить…

— Я понятия не имела, как ещё ему что-то объяснять. Ты же знаешь, как всё было, Богдан упрямее осла. Мы потеряли ребёнка, я думаю, он винит меня в этом.

В коридоре было пустынно, и девушки отошли к окну, дожидаясь, когда Сашку вызовут на рассмотрение.

— Что теперь? — вздохнула Анька, теребя ремешок сумки и посматривая на дверь. — Зачем ты, блин, первая заявила ему, что хочешь развода?!

Сандра промолчала, разглядывая свои пальцы. Маникюр был светлым, нежно-сиреневым, с крапинками звёздочек. На безымянном пальце она утром сломала ноготь, когда искала в шкафу туфли. Взгляд коснулся обручального кольца, и внутри всё покрылось холодом.

Да, права Анютка, ей надо было забыть о гордости и что-то сделать ради них с Богданом, но у неё не хватило на это сил. Никто не знает, как она мучилась все эти месяцы, и теперь Даня уедет с мыслью, что любимая девушка не желает быть с ним… Он не дал ей шанса всё объяснить. А она не сумела заставить его выслушать…

Соколовский мимолетно замешкался у двери, свернув разговор по телефону, и Алекса затаила дыхание, с жадностью его разглядывая. Почти не изменился, всё так же чертовски привлекателен, с короткой стрижкой-канадка, но в глазах, когда он глянул на жену, не мелькнул привычный насмешливый огонёк. Сейчас в них таился холод.

— Привет. — улыбнулся Богдан Анне, и, наклонившись, поцеловал в щеку. — Анют, в чём секрет, скажи? Ты становишься ещё более хорошенькой и смешливой. И эти веснушки на носу такие очаровательные!